Одиночество как экзистенциал античной философии (от Гесиода до Аристотеля)

В статье исследованы античные корни Homo Solus, Человека Одинокого. Античный Homo Solus проявлялся, во-первых, в форме негативного одиночества, изоляции человека, ощущающего одиночество как ущербность собственной самости, не позволяющая ему находиться внутри жизни полиса. Этот человек либо «дурной человек», маргинал, вытесняемый за пределы социума, либо, как царь Эдип, мужественно-пассивный трагический персонаж, одиночка, вступающий на опасный путь саморефлексии. Во-вторых, это одиночество возвышенно-позитивное, уединение: это Homo Solus – мудрец, стремящийся к достижению идентичности с высшими силами (божествами, Благом), беседующий с сущностным инобытием внутри самого Я. Опираясь на принцип «золотой середины», «меры во всем» древнегреческие мудрецы не помещали себя в центр мироздания, не идентифицировали себя (Я) с богом, сущностью. Интенция к «золотой середине» обозначает закрепление в феноменологической топике философского идеала созерцательно-бесстрастной духовной идентификации с идеальной сущностью. Специфика и очарование античной модели одиночества в том, что независимо от мнений толпы человек, устремленный к мудрости, находится в силу этой философской интенции, ориентированной на «меру во всем», в середине всего, в центре мироздания, космоса (но при этом как бы помимо субъективной воли философа, без его желания, без страсти). Мудрец – человек, устремленный к одиночеству и одновременно уклоняющийся от одиночества. Становясь интенциальным пунктом самосознания, человек заглядывал как в зеркало в собственную душу, в ее божественную часть, в которой заключено достоинство души – мудрость.

The article examines the ancient roots of Homo Solus, a lonely man. First, antique Homo Solus manifested himself in the form of negative loneliness, the isolation of a person who feels lonely being flawed from his own self, which did not allow him to be inside the life of the policy. Such person was either a "bad man", the marginal excluded from the society, or, as king Oedipus, was manly passive antique tragic figure, a loner entering a dangerous path of self-reflection. The second was sublimely positive loneliness, the solitude: it was Homo Solus as the sage, aspiring to achieve identity with higher powers (deities, the goodness), chatting with the essential otherness inside the self. Based on the principle of the "golden mean" and "the measure of everything", ancient Greek sage did not put himself in the center of the universe. He did not identify himself (the I) with the divine, the essence. The intention toward the "golden mean" refers to the consolidation in the phenomenological philosophical topic the ideal of contemplative spiritual dispassionate identification with a perfect entity. The specificity and charm of antique model of the loneliness lies in the following fact: regardless of the opinion of the crowd, a man looking for wisdom is (by virtue of this philosophical intention) oriented toward the "measure of everything". He is located in the middle of everything, in the center of the universe and space (but as in spite of the subjective will of the philosopher, without desire, without passion). The sage is a man who strives toward loneliness and, at the same time, deviates from loneliness. A person becoming an intentional point of self-consciousness has looked into his soul as in a mirror, especially in its divine part, which contains the wisdom as the dignity of the soul.

Полный текст>>